выношу в отдельный пост

понедельник, 06 сентября 2010

14:41

а еще я умный и красивый

два прекрасных автора не успели в пятницу отправить свои работы, чтобы принять участие в голосовании в флешмобе с драбблами. но я не могу занычить себе такие классные тексты, хочу чтобы вы тоже их прочитали. наслаждайтесь:

оридж от *B@stet*
читать дальшеНоябрь у моря окрашен серыми мазками легкой акварелью, грустными полосами сизого дождя, колумбиновыми штрихами карандаша по шершавой бумаге. Вечерние трамваи, идущие вдоль береговой линии, – гусеницы, светящие пятнами-окнами, везущие припозднившихся пассажиров. Ленивые сонные взгляды в никуда. Термос с молочным медовым чаем – нежный, уже не жжет, но еще греет – обхватить ладонями, чувствуя, как отмирают замерзшие пальцы, как разливается внутри тепло, унимая озноб. Из окна видны городские фонари, умиротворяющие, расплывшиеся бликующими пятнами – снаружи снова размазывающий застекольные контуры дождь, слезы морского неба. Оно тоже усталое, выдыхающее с облегчением, будто радо долгожданному концу курортного сезона с его палящим солнцем, разжаренными телами и стойким запахом прелой тины. Дождь смывает последние воспоминания еще одного сумасшедшего лета, оплавившего этот городок. Крики неугомонных пляжных торговцев, душащие какофонии популярных песен, грязь окурков и оберток извечного мороженого – все забывается, уносится, откладывается в одноразовую коробку с надписью «До следующего лета».
Трамвай стучит колесами, капли оставляют косые потеки, блокнот с эскизами рассыпался листами – вот настоящий воздух. Свежий, шепчущий, секретный.

Сегодня не было почты. Снова, опять. Мы прощались на остановке рейсового автобуса целую вечность назад – сожаление от тебя, чуть меньше, чем фальшь, знание неизбежности, чуть больше, чем уверенность – мое. Это не ново, это так привычно – ты уехал с летом, забрал краски. Теперь уже почти зима – молчаливый-«абонент недоступен» почти-декабрь. И писем нет.

Знаешь, у моря уже холодно рисовать. Даже смотреть за полетом чаек зябко – они парят над волнами, взрезают крыльями небо цвета маренго, неслышно трепещут перьями – черными, белыми, беззвучными клавишами воздуха. Сизые в движении птицы, гвоздичный дым моей сигареты… В мире столько оттенков серого, ты и не видел их. Почти белые, чуть зеленые, подернутые голубизной, окрашенные каплей розового или вовсе жемчужные. Они для тебя всё серое. Грязное?
А мне – соловое. Звучащее как маленькая птичка, тонко, переливчато, играющее.
Поведать бы тебе их – все, каждый тон, полутон, отличие. Рассказать бы о лондонском дыме и Жане Зубере, показать бы, как выгладит Гавана на палитре. Одеть бы тебя в касторовый. Но тысяча километров и миллионы шпал делят дорогу до твоего дома, а я хочу видеть твои бусые глаза под пепельной челкой.

За окном трамвая – очередная остановка. Не моя. Я дальше, я в тепло, за семнадцать глотков и девять песен, стертый набросок маяка на запотевшем окне, пятнадцать вышедших пассажиров и одну влажную ночь.

Лужи пузырятся масляными разводами, с веток срывается зашиворотный душ. Зонт мне сломал ветер, а шапка промокла насквозь. Но над дверью моего подъезда горит затянутый в кованный металл фонарь, и свет от него лежит на глянцевых листьях скамеечного куста, мигая янтарными глухими искрами.

И ты – промокший и взъерошенный как перловый воробей – робко смотришь на меня невозможным серебряным.

драббл по СПН от FreeFly13
читать дальшеНазвание: Небеса обетованные

Джо Харвелл прожила слишком мало. Она не вышла замуж, не нарожала детей, не состарилась и, наверное, не поумнела. В раю она часто вспоминает свою смерть. Она снова чувствует ледяные когти адских псин, боль, Динов поцелуй и плечо матери. Внутренности скручивает, поцелуй горчит, и сердце бьется под щекой. Когда накатывает, она прижимает одну ладонь к животу, а другую к губам. И не знает, чего на них больше: крови или привкуса вины.
Вечерами Джо цедит дрянной чай с примесью йода, кривится и умехается. Сначала она искала Эллен. Потом рыдала. Потом проснулась в "Доме у дороги". А теперь все так, как было до пожара. Ее комната, постель и свежие простыни, оцарапанная барная стойка, ветхие оконные рамы. Этот мир соткан из воспоминаний, пронизан одиночеством и затхлостью.
Винчестеров застрелили. Джо чиркает спичкой и затягивается косяком. Ей кажется, что Эш подмигивает ей, прячясь за кольцами дыма. Она разгоняет марево, струшивает пепел на замызганные ботинки и хлопает дверью так, что весь рай содрогается.
Джо смотрит. Братья бегут через лес, пытаются скрыться. Когда появляется Захария, она уходит. В баре достает бренди и надирается. Она так хочет поскорее отключиться, что совсем забывает: опьянения нет. Здесь даже трезвеют отвратительно.
Они уходят. Спустя четыре бутылки и четыре неудавшихся похмелья. И Джо находит мобильник кого-то из них.
Телефон молчит. Миллионы медленных линий передают сигналы всюду, но только не туда, куда Джо всей душой жаждет дозвониться. Всем тем, что осталось от этой души. Руки дрожат, она вслушивается в короткие металлические гудки. Может, голос с того света прорвется сквозь земные помехи.
Может, на том конце провода...
- Здравствуй, Дин. Это я, Джо Харвелл.

@темы: в жизни всегда есть место подвигу, ПЧ, красота, фмоб